Перед сном Митя проглотил все положенные шарики и, уже лежа в постели, представил изможденное бабушкино лицо и произнес:

Ну, пожалуйста, возьми свое, отдай мое и оставь меня.

Он так умотался за день, что глухо проспал всю ночь, лишь под утро приснилась какая-то канитель с визой. Будто за столом в посольстве сидит с очками на носу Хромых и говорит:

С какой целью вы намылились в Б-л-р-итанию?

На следующий день предстояло собрание в лаборатории Поднебенного, на котором должны были решить, перезаключать ли с Митей договор.

Сотрудники рассаживались, тетушки, среди которых одна держала наготове открытую папку, старались не шуметь, косились на Поднебенного, угрюмо сидевшего за столом и уставившегося в бумаги. Запыхавшаяся Оструда Семеновна в казенной кацавейке протиснулась меж рядов, кивая и оглядываясь, - как всегда, с необоснованно сияющим видом.

Здравствуй, Ася, - по-домашнему гуднул Поднебенный, глядя в чью-то увесистую диссертацию и краем глаза пробегая реферат своего кубанского фаворита под названием "Приход свиньи в охоту и поведение ее под хряком". Сам он тоже чрезвычайно напоминал хряка: боковины шеи, мощно переходящие в щеки и плотно вздрагивающие, белесая щетина по розовому и нездорово красное нахмуренное межбровье.

Поднебенный откашлялся и оглядел враз встрепенувшихся присутствующих:

У нас тут небольшие изменения в повестке собрания...

Тетушка с папкой наклонилась к соседке:

Наверно, не продлят. Что-то перед собранием они говорили нехорошо.

Поднебенный грозно взглянул на болтушку:

В связи с тем, что Дима Глазов уходит от нас на производство...

Послышалось протяжное "а-а-ах!". Все зашевелились и оглянулись на Митю. Тетушка с блокнотом горестно всплеснула руками.

Переводом в Южно-Туруханский госпромхоз, - закончил Поднебенный. Посыпались вопросы.

Да, охотником, - сдержанно и глухо ответил Митя, хотя внутри все пело.

Вечером долго не удавалось заснуть, вспоминался прошедший день, он представлял Поднебенного, который своим всесильным видом, вескими словами "уходит на производство" как бы тоже приобщался к повороту Митиной судьбы и наслаждался паникой сотрудников. Представлял Хромыха: прощаясь, тот особенно твердо посмотрел ему в глаза и резанул: "Все. Давай", что означало: "Дуй в свой Лондон и быстро назад, а то как даст морозяка, так и вмерзнешь посреди Хурингды вместе с хахоряшками".

Спать надо, подумал Митя и закрыл глаза. Из темноты с естественной и привычной неизбежностью выплыло строгое бабушкино лицо.

Забери свое, отдай мое... - думал Митя. Забери - отдай... Твое мое... Что твое? Что мое? Что вообще значит "мое" и "твое"? И как определить границу, когда давным-давно нет ни "моего", ни "твоего", а есть только "наше". Бескрайнее наше, где слито в одно - и князь Андрей, и капитан Тушин, и "парнишка из второго батальона", которого ты, как ни старался, не смог не впустить в свою отзывчивую душу, и дед, колющий листвень на берегу бескрайней реки, в которую не войдешь дважды и в которой никогда не разберешь, где кончается вода и где начинается небо. И которая по берега полна странной штукой под названием "свобода". Я не знаю, где мое и где твое, а знаю одно - если совесть моя приходит в облике близкого человека, как я скажу ей: "Отдай мое?"

Утром Митя поехал за билетом, а когда вернулся домой, в прихожей несуразно толпилась чужая обувь. Из комнаты вышел дядя Игорь с бледным лицом и красными глазами и сказал:

Митя, папа умер.

Когда? - зачем-то спросил Митя.

Перед сном Митя проглотил все положенные шарики и, уже лежа в постели, представил изможденное бабушкино лицо и произнес:

Ну, пожалуйста, возьми свое, отдай мое и оставь меня.

Он так умотался за день, что глухо проспал всю ночь, лишь под утро приснилась какая-то канитель с визой. Будто за столом в посольстве сидит с очками на носу Хромых и говорит:

С какой целью вы намылились в Б-л-р-итанию?

На следующий день предстояло собрание в лаборатории Поднебенного, на котором должны были решить, перезаключать ли с Митей договор.

Сотрудники рассаживались, тетушки, среди которых одна держала наготове открытую папку, старались не шуметь, косились на Поднебенного, угрюмо сидевшего за столом и уставившегося в бумаги. Запыхавшаяся Оструда Семеновна в казенной кацавейке протиснулась меж рядов, кивая и оглядываясь, - как всегда, с необоснованно сияющим видом.

Здравствуй, Ася, - по-домашнему гуднул Поднебенный, глядя в чью-то увесистую диссертацию и краем глаза пробегая реферат своего кубанского фаворита под названием "Приход свиньи в охоту и поведение ее под хряком". Сам он тоже чрезвычайно напоминал хряка: боковины шеи, мощно переходящие в щеки и плотно вздрагивающие, белесая щетина по розовому и нездорово красное нахмуренное межбровье.

Поднебенный откашлялся и оглядел враз встрепенувшихся присутствующих:

У нас тут небольшие изменения в повестке собрания...

Тетушка с папкой наклонилась к соседке:

Наверно, не продлят. Что-то перед собранием они говорили нехорошо.

Поднебенный грозно взглянул на болтушку:

В связи с тем, что Дима Глазов уходит от нас на производство...

Послышалось протяжное "а-а-ах!". Все зашевелились и оглянулись на Митю. Тетушка с блокнотом горестно всплеснула руками.

Переводом в Южно-Туруханский госпромхоз, - закончил Поднебенный. Посыпались вопросы.

Да, охотником, - сдержанно и глухо ответил Митя, хотя внутри все пело.

Вечером долго не удавалось заснуть, вспоминался прошедший день, он представлял Поднебенного, который своим всесильным видом, вескими словами "уходит на производство" как бы тоже приобщался к повороту Митиной судьбы и наслаждался паникой сотрудников. Представлял Хромыха: прощаясь, тот особенно твердо посмотрел ему в глаза и резанул: "Все. Давай", что означало: "Дуй в свой Лондон и быстро назад, а то как даст морозяка, так и вмерзнешь посреди Хурингды вместе с хахоряшками".

Спать надо, подумал Митя и закрыл глаза. Из темноты с естественной и привычной неизбежностью выплыло строгое бабушкино лицо.

Забери свое, отдай мое... - думал Митя. Забери - отдай... Твое мое... Что твое? Что мое? Что вообще значит "мое" и "твое"? И как определить границу, когда давным-давно нет ни "моего", ни "твоего", а есть только "наше". Бескрайнее наше, где слито в одно - и князь Андрей, и капитан Тушин, и "парнишка из второго батальона", которого ты, как ни старался, не смог не впустить в свою отзывчивую душу, и дед, колющий листвень на берегу бескрайней реки, в которую не войдешь дважды и в которой никогда не разберешь, где кончается вода и где начинается небо. И которая по берега полна странной штукой под названием "свобода". Я не знаю, где мое и где твое, а знаю одно - если совесть моя приходит в облике близкого человека, как я скажу ей: "Отдай мое?"

Утром Митя поехал за билетом, а когда вернулся домой, в прихожей несуразно толпилась чужая обувь. Из комнаты вышел дядя Игорь с бледным лицом и красными глазами и сказал:

Митя, папа умер.

Когда? - зачем-то спросил Митя.

ДОРОГА ДОМОЙ

«Забери свое, отдай мое...»

Одно время я мучился сильными головными болями, особенно мешавшими в тайге на промысле, и как-то раз по приезде в Москву решил навсегда с ними покончить. Одна хорошая знакомая, узнав о моих обстоятельствах, рассказала об известной целительнице, настолько сведущей в нетрадиционной медицине, что люди к ней записываются за полгода. “Не волнуйся, я все устрою”, – сказала знакомая, и через пару дней мы отправились на прием.

Целительница оказалась милой и очень живой женщиной лет за сорок. Она быстро подобрала гомеопатические лекарства и сказала:
– Это не главное. Вам предстоит психологическая работа, нужно разобраться в себе, вспомнить тяжелые случаи из жизни, отношения, висящие тяжким грузом, и преодолеть их.
Особенно важным, по словам целительницы, было детство. Я рассказал, что жил вдвоем с бабушкой, которая потом мучительно умирала от рака легких и которая снится до сих пор, и о том, что просыпаюсь с чувством неисправимой вины перед ней.
– Вы должны развязать этот узел, освободиться. Для этого есть простое упражнение. Запишите и повторяйте всякий раз, когда отходите ко сну: “Забери свое, отдай мое и оставь меня”.
Дома перед сном я повторил эти слова. Ночью мне приснилась бабушка.
...Ее лицо на молодых фотографиях казалось непривычно гладким, каким-то нездорово полным: я знал ее сухой, подтянутой, с папиросой “Север” или “Прибой” в плотно сжатом рту. Бабушка не могла ездить в метро: на эскалаторе, или, как она называла, на “лестнице”, считалось, что у нее кружилась голова. Любила троллейбусы (в автобусах “бензином воняет”), никогда не садилась спиной по ходу – тоже боялась, что голова закружится. Даже если она сидела, я стоял, а если и мне находилось место, то уже на следующей остановке я должен был уступить его вошедшей старушке.

Ее лицо во сне, как на молодых фотографиях,
кажется непривычно гладким, она снится мне до сих пор.
Она оказывается моей вечной попутчицей в городе
и в деревне, на людях и когда я один.
И я не знаю, что в моей жизни не принадлежит ей

Бабушка заставляла меня читать положенные по программе книги заранее, и, если у меня не хватало терпения и интереса, читала вслух сама. Особенно помню чтения “Войны и мира”, ее непонятные, казавшиеся надуманными комментарии: “Ну, тут дальше философия пойдет” или: “Какой язык!” Героев она воспринимала как живых и дорогих людей, помню, как дрогнул ее голос при словах: “Князь Андрей умер”. Все толстовские уловки она принимала за чистую монету, и думаю, не было на свете более благодарного читателя. Священной любовью она любила Дениса Давыдова, Суворова, Кутузова, Багратиона.
Каждое лето ездили в деревню. Юхнов, Кинешма, Скнятино, Белый Городок, Углич, Юхоть. Однажды даже были в Прибалтике – кто-то посоветовал поехать в Клайпеду. Я запомнил очень ветреное море, грохочущие валы, песок. Мы так и не смогли там остановиться из-за проблем с жильем. Долго говорили с тамошним русским милиционером.
– Ну что вы, – говорил он, напряженно морщась, – у них тут в прошлом году чуть ли не восстание было.
На обратном пути ждали где-то пересадки на другой поезд. Я по обыкновению прогуливался по окрестностям. Подошел парень, спросил что-то по-литовски. Я сказал, что не понимаю.
– Почему не понимаешь?
– Я не литовец, русский.
– Живи, где родился, – угрюмо сказал парень. Заговорил о том, как все раньше было – “и колбаса, и мясо”, а как русские стали приезжать, враз все исчезло. И все время ссылался на “старых людей”, которые помнят времена изобилия. В конце концов он почти жаловался, видимо, самому было неудобно от этих чужих мыслей. Вообще Литва показалась неприветливой, и здесь мы с бабушкой говорили мало, просто выбирались из общей передряги.
В старших классах у меня появилось много приятелей, начались гитара, улица. Бабушке все это не нравилось, она боялась, что меня “испортят”, я считал, что она меня позорит своими страхами.
После школы я год работал и на одну из первых зарплат купил магнитофонную приставку и все перезаписывал у товарищей пленки. Особенно много слушал Высоцкого. Бабушка его не принимала, возмущалась: “Почему он так орет?” или: “Он орет, как пьяный мужик”. Однажды я слушал его военные песни, и бабушка оказалась рядом. Это была песня “Разведка боем”. Бабушка очень внимательно слушала: “...паренек, которого не знаю, очень хорошо себя ведет”, а когда прозвучали слова: “Так, с кем обратно идти, где Борисов, где Леонов? И парнишка затих из второго батальона”... бабушкины глаза несуразно покраснели, она сказала что-то хриплое и вышла.
Я все бренчал на гитаре, подражал кому-то, даже сочинял песенки, была одна, конечно же про осень и журавлей. Я исполнял ее по телефону своей подружке, а бабушка случайно сняла трубку параллельного телефона и все слышала, и, видимо, поразило ее, что вот и я, еще мальчишка, а уже заражен осенней тоской. Потом позже бабушка намекнула, напомнила каким-то нехорошим голосом про этих “Журавлей”. Мол, спел бы, а я застеснялся, забурчал и так никогда ничего и не спел ей.
Помню, грубил ей и все, естественно, из-за пустяков. Из-за того, что вот она неправильно понимает моих друзей, называет их “великовозрастными балбесами” или как-то не так говорит некоторые слова, глотает гласные, “паралич” называет “пралич”, а “университет” – “универстет”. Что все боится за меня, что ничего не понимает в мужских делах.
Однажды я жестоко напился со старшими товарищами, студентами, пили в стекляшке пиво, потом сухое и портвейн в сквериках, все без закуски, с кем-то знакомились, корешились, потом компания как-то рассосалась и я поехал домой, еле прорвавшись в метро. Приплелся еле-еле, помню рывками ползущий асфальт под ногами, казалось, будто толкаю весь земной шар, пришел домой, скандалил, рухнул не раздеваясь на диван. Проснулся в семь утра от бабушкиного голоса, она звала маму, голос был настойчивый, тревожный: она не могла встать. Бабушку разбил паралич, отнялась половина тела. Через год, правда, она отошла, но дальше ее ждал рак легких, она не переставая кашляла. Последние недели она прожила на уколах. По сравнению с ее болями моя теперешняя возня с головой выглядела смешно.
Гомеопатические шарики я честно ел в течение полутора месяцев, а с психологическими упражнениями так ничего и не вышло. Бабушка действительно мне снится до сих пор. Она оказывается моей вечной попутчицей – в городе и в деревне, на людях и когда я один. Обычно бабушка очень больна, и я знаю, что она скоро умрет, я хочу ее спасти и жалею так сильно, как в жизни не жалеют. Я вспоминаю все то, что она открыла мне, что научила любить весь тот огромный мир, в котором перемешаны и князь Андрей, и Кутузов, и все те места, где мы с ней жили, и “паренек из второго батальона”. И я действительно не понимаю, где мое и где ее, и знаю одно – если совесть моя приходит в облике близкого человека, как же я скажу: “Отдай мое и забери свое”?

Михаил ТАРКОВСКИЙ

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"

: Как только начали простывать , появился первый насморк, озноб, нужно сразу же ноги поместить в холодное место. Не в теплое место, а в холодное. Потому что подобное - подобным, так приостанавливается на ранней стадии размножение микробов. Наливаем в ванночку холодной воды, становимся туда ногами, стоим там ровно минуту, потом надеваем шерстяные носки и двигаемся (можно побегать) по дому минут 15. Таков приРОДный иммуностимулятор.
В баню на ранних стадиях заболевания (первые 2-3 дня) нельзя, потому что в тепле микробы живучи. Баня показана, когда уже больше трех дней болеешь. Если уже заболели, то естественный антибиотик таков: зубок чеснока выдавливаем, смешиваем с ложкой мёда и готовим отвар липового цвета (1 столовая ложка на пол-литра кипятка, завариваем в термосе), все это (чеснок с медом, запивая липовым отваром) принимаем в течение дня, 3-4 раза .

Средство от ангины: 1 корнеплод столовой (красной) свеклы натереть на мелкой терке. На один стакан натертой массы добавить 1 столовую ложку 9%-ного уксуса. Выдержать смесь закрытой в темном месте 4 часа. После этого отжать ее через плотную ткань. Жмых выбросить, а соком полоскать горло через каждые 2,5 часа. Свекла успешно излечивает хроническую и фоликулярную ангину.

Средство от герпеса на губах: Берете кусок черно-белой газеты (или лист со старой книжки с черным шрифтом). Комкаете его в шарик. Переварачиваете тарелку или чашку. Ставите в мойку, чтоб пожар не наделать. Подпаливаете бумагу. Как только потухнет - скиньте пепел. Под ним будет коричневая мазь. Застывает в течении 20 секунд. Быстро смажьте ее на палец и приложите к месту, где вы почувствовали, что начинается герпес (зеркальце с собой положите заранее). Этим средством пользуются веками. Но помогает только в первые минуты. Почувствовали - сразу же мажьте. На этом месте герпеса больше не будет. От мази остается коричневое пятно. Держится сутки или двое. На второй день смыть его спиртом или мылом.

Ну, а теперь мозаика старинных средств

• Лечение Менингита (даже на последней стадии): берется дубовая бочка, туда распаривается сенник (труха от лугового многотравья), и больного купают в этом распаре.
• Могильная косточка на руке . Потрите косточкой от мяса шишку на руке или там, где она выросла у больного, и скажите трижды: "Не здесь твое место, а там, где покойник живет". Мясо после этого закопать.

Ещё вариант. На убыльном месяце рубите своим мизинцем левой руки кость там, где она выросла у человека, и говорите:

Рублю перстом самым слабым, самым малым, самым крайним. Здесь не быть, как говорю, так твои корни мизинцем перерублю. Да будет так, ибо так будет!

• Лечение гангрены : Берут свежую свиную печенку и накладывают на больное место - гангрены как не бывало.
• Пояс живой помощи делается так на белой ткани пишут слова заговора : "Откуда пришел - туда и ушел», «Забери своё, отдай моё» . Или: «Семаргл Сварожичь велик огнебожич... ». Написанное прикладывают на голое тело и носят. Через 28-29 дней надрывают и снимают (не резать). Пояс лучше делать из льна.
• От крапивницы: 3 капли «царской водки» растворяют в 1 стакане кипяченой воды. Принимать начинают с 1 капли до 6 капель, курс лечения 3 недели.
• Язва желудка и кишечника . 10-процентный раствор прополиса на этиловом спирте. Принимать за час до еды, растворив чайную ложку раствора в 100 граммах горячей воды, терпимой для питья, выпивать залпом. В течение месяца.
• Печень, желчный пузырь. Из свежей рыбы вынимают желчь, обмакивают в нее указательный и средний палец и рисуют солярный (свастичный) символ на месте печени у больного, и говорят: «Рыба издыхает, ее желчь на теле подсыхает, и печень у чада Божьего (имя реч.) исцеляет. И ныне и присно и от круга до круга. Во славу Светлых Богов и многомудрых Предков наших».

Я очень чувствительна к тонким энергиям и когда на меня делают порчу - я сразу ощущаю темную тяжелую энергию, вливающуюся в меня, либо посторонее внедрение чужеродных программ в мое биополе.

Моя душа сразу подсказывает мне - на тебя делают магию. Я сразу запрашиваю у души: "Покажи, пожалуйста, кто делает?" и внутри приходят образы.

Если я этих людей не знаю (магия заказная) - я задаю уточняющие вопросы:

"Что эти люди имеют против меня?"

"Кто заказал?" "Кто оплатил их услуги?"

Обязательно спрашиваю: "В чем моя ошибка/нарушение?" "На каком основании им разрешено делать на меня колдовство?"

И внимательно слушаю ответы из души - свой внутренний мир.

Затем я начинаю общаться с магами мысленно и объясняю им, что они делают порчу не по понятиям и будут за нее наказаны и рассказываю чем расплатятся они и их потомки, запросив об этом информацию из души.

После этого обычно опытные маги, которые работают по понятиям прекращают порчу.

А новички и самоучки, если сами не останавливаются - я начинаю благодарить их за порчу, которую они на меня делают, а потом все их добро возвращаю им обратно такими словами:

"Благодарю тебя за порчу, которую ты на меня делаешь. Спасибо. Спасибо. Благодарю.

К сожалению, она мне не нужна и не пригодилась. Поэтому все, что ты на меня сделал - возвращаю тебе обратно.

Все свое забираю обратно, все твое отдаю тебе обратно... Свое не отдам, чужое не возьму..."

При этом я держу в карманах две фиги, через которые родовая энергия защищает меня от порчи и помогает отражать ее обратно.

Таким образом я повторяю слова благодарности и возврата много раз подряд, до тех пор пока магическая нападка не прекратится и вся порча не уйдет обратно к тому кто делает ее на меня.

Не обязательно в точности повторять мои слова, если магическое нападение застало вас где-то в пути. Можно говорить любыми словами. Смысл в том, чтобы поблагодарить за порчу и отказаться от нее - вернуть обратно.

Если магу заплатили за работу и ему очень нужны деньги и он не хочет отказываться от этой работы ни под каким предлогом - я разговариваю с его миром из которого он пришел и который его ведет.

Я жалуюсь на него, объясняю, что ни в чем не виновата и он делает эту работу не по понятиям и прошу его остановить. Прошу дать ему знак, предупреждение и остановить таким образом.

Тоже самое делаю и в отношении заказчика.

Обычно в этом случае магу сначала дается небольшое предупреждение. Допустим прямо перед ним что-то тяжелое падает сверху. Или он вывихивает ногу. Или что-то разбивается. Происходит мелкая неприятность.

Если он не понял знак и продолжает портить не по понятиям - дается серьезное заболевание или серьезная неприятность по судьбе. Например, авария, болезнь близких, несчастные случаи и т.д.

Если и в этом случае человек не понял и не покаялся - его могут просто убрать.

В том случае, если вы все это сделали неоднократно, но магические атаки продолжаются и мага ничего не берет - это означает только то, что он делает свою работу по понятиям, с разрешения свыше.

В этом случае вам нужно обязательно запросить причину - в чем вы облажались? За какое нарушение вас убирают через магов?

Когда вы разобрались какие претензии имеет к вам духовный мир - нужно запросить информацию как исправить нарушение и не упираясь во зле последовать советам духовного мира.

Также нужно сделать Ритуал извинения перед духовным миром и Ритуал снятия претензий. И обязательно принести жертвы за грех.

Жертвы могут быть любыми. Можно жечь свечи, аромалампы, благовония. Если ничего этого нет под рукой - можно накрыть стол и предложить еду. Также можно подавать милостыню при этом проговаривая что это жертва за грех.

Когда зажигаете свечи или приносите любые жертвы - обязательно говорите вслух: "Приношу эту жертву как жертву за мой грех. Благодарю за прощение"

Без этих слов жертвы о здравии просто не работают.

А вот после того, как вы принесли жертвы за грех - уже можно приносить жертвы о здравии и благословении тех, кто на вас нападает.

Пока горят свечи - приносите извинения вашему врагу, дарите ему мысленно подарки, благословляйте и желайте ему всех благ земных и небесных не скупясь на добрые слова и пожелания, и так до тех пор пока он не простит вас и не успокоится.

Также можете мысленно объяснить ему почему вы так поступили и искренне раскаяться перед ним.

Если вы все это сделали - магические нападки обязательно прекратятся. При условии, что вы все это делаете регулярно и постоянно вплоть до разрешения ситуации.

Если же после этого всего магические нападки продолжаются - значит вы имеете дело с нелюдью, которая поставила себе целью сжить вас со света и не успокоится пока не достигнет своей цели. И своими силами тут не обойтись.

В этом случае имеет смысл записаться на прием к опытному целителю и попросить защитить вас от порчи.

Иногда для разрешения очень сложных ситуаций собирается собор целителей - от 3 до 7 человек - и работают вместе вплоть до разрешения ситуации.

Доброго здоровья вам и вашим близким на долгие годы!

Искренне Ваша,
Наталия Любимова